Форум » Регистрация » Регистрация: Евгения Золоторёва » Ответить
Регистрация: Евгения Золоторёва
Евгения Золоторёва: Ваше имя в школе: Евгения Золоторёва. Купидон (e-mail): milagresratoncito@gmail.com Зудильник (vk.com): https://vk.com/ogne_slava Дата рождения: Двадцать восьмое апреля девяносто седьмого года, тринадцать лет на момент поступления (2011, за десять дней до четырнадцатилетия). Желаемое отделение: Тёмное. Персонажка сама не знала, почему, а игрок пошёл, потому что родных людей там было больше да и привык уже – в первый раз тоже на тёмное отделение поступала :) Внешность: Улыбчивая, невысокая девочка; фигурка «песочными часиками» - широкие бёдра, узкая талия; в целом - стойненькая и чем-то похожа на юркую ящерку. Очень смуглая; запястья - хрупкие, пальцы - длинные, но все изгрызенные: хоть убей, а от этой привычки Женьку отучить никак не получается. Плечи чуть широковаты для изящной хрупкости, верхняя часть ног слегка полновата, как и, кхм, пятая точка - типичная южанка (: Лицо сердечком; россыпь мелких, бледных, тёмно-телесных веснушек у слегка крупноватого и с лёгкой горбинкой носа; густые брови; ресницы редкие; но длинные, чуть-чуть оттопыренные кончики ушей - заметно только если девушка заправляет волосы за уши. Волосы тёмные, ниже лопаток, лежат плавными волнами. Обычно носит распущенными, иногда собирает в один-два хвоста или косу, забирает крабиком, обручем или широкой лентой на лоб, чтобы в глаза не лезли. Глаза у Женьки потрясающие - жидкий тёмный шоколад, в котором словно расплавили солнце. Взгляд чаще всего озорной, искрящийся, но иногда вдруг серьёзнеет, и в такие моменты к Женьке, почему-то, подходит описание "ребёнок с глазами мудреца". В Женьке ещё очень мало женственности, осознания себя, и много - подростковой угловатости, озорства, непоседливости и огненной порывистости: никакого плавного изящества движений, сплошная резкость и хаос, бурная жестикуляция при разговоре, и, увлечённо что-то рассказывая, совсем не замечает, что начинает орать человеку в ухо. Об осанке не думает и сутулиться безбожно. Любит красный, чёрный, рыжий; юбки складками в пол, рубашки с широкими рукавами и всё, что может сойти за цыганский и псевдоцыганский стиль. Круглые большие золотые серёжки, искусственный (а иногда - и нет) красный цветок в волосах, многочисленные браслеты на запястьях и один, звенящий бубенчиками и золотыми капельками и цветами, на лодыжке - прилагаются. При любой возможности старается ходить босиком, но вообще Женьку можно увидеть в босоножках и туфельках и сапожках на невысоком каблуке - высокие вгоняют Золоторёву в поистине панический ужас. Но совершенно спокойно может явиться кроссовках, джинсах, рыжей футболке с надписью "Schuld" на груди и мужской рубашке поверх. Осенью любимая вещь - пафосное чёрное драпаное пальто с красным шарфом и красным цветочком из камушков на левом отвороте и отцовская тёплая рыжая куртка. Все остальные вещи просто сезонные и не особо нежно любимые - разве что ещё лёгкий шарфик пастельных тонов с галочками-птицами. Очень любит фенечки, украшения с перьями, ключиками и всякие подобные неформальные и символические штуки. Иногда носит красный ободок или ленточку на лоб цветов флага Ирландии. На шее всегда носит шнурок с пером, на правой руке на среднем пальце носит магический перстень. Биография: Женя родилась в Испании, на Канарских островах, в столице Тенерифе. Мать - испанка, уехала в Россию учиться по обмену, отхватила в Московском Государственном Университете себе мужа и увезла его к себе на родину. Бабка Женьки по линии матери, поговаривали, приколдовывала помаленьку, матери же Жени досталось домашнее волшебство - заговорить дом от бед, сплести ловец снов, отогнать кошмары. Именно она рассказывала Женьке на ночь сказки, которые взрастили в девочке веру в незримое, любовь к сказкам, чувство и дар слова и ожидание чего-то совершенно волшебного, что когда-нибудь - непременно - придёт. Женьке было одиннадцать, когда её родители решили переехать жить в Россию. Тотальный переезд решили отложить до момента, когда второму ребёнку, которому в пузе матери шёл седьмой месяц, исполнится хотя бы год, а вот Женьку решили спровадить в Москву сразу, оставив на попечение старшего брата Женькиного отца. Золоторёва, категорически не желавшая покидать нежно любимую Испанию, сопротивлялась громко, поссорившись с матерью, но отец всё равно увёз её в Москву. Примирил со сложившийся ситуацию её дядя Андрей. Женька смирилась и даже пошла в Москве в школу. Женькина сестрёнка подросла, но до старшей сестрёнки не долетела – самолёт, в котором родители с младшей дочерью летели в Москву на ПМЖ, разбился. Когда Женька узнала об этом, от потрясения и сильнейших эмоций в ней раскрылся дар ведьмы. Прямо над головой девочки развернулась бело-синяя воронка, и ей на голову рухнул крылатый рыжий мужчина со стрелой ближе к основанию правого крыла, оттопырил в захлопывающийся портал мизинец и потерял сознание. Дело в том, что квартира, в которой жила Женя с дядей, находилась на месте, где ткань миров очень тонкая и разорвать её не стоит никаких усилий, а раскрытие дара у магов сопровождается мощный всплеском чистой силы, которого с лихвой хватило на то, чтобы пробить в и так хилой границе миров брешь. Этим и воспользовался один рыжий разбойник, который удирал от королевской охоты... Выходить странного крылатого мужчину стало тем, что помогло пережить смерть родителей для девочки, потерявшей отца, которого любила сильнее всего, что у неё было. С неожиданным упорством противостоя дяде, который панически боялся, не доверял рыжему и хотел его сбагрить куда-нибудь подальше, девочка начала о крылатом заботиться. Со временем и скрипом дядя Андрей смирился с появлением Шульдиха – Женька именно так назвала крылатого, который не стал раскрывать своего настоящего имени. Рыжий был страшно похож на отца Женьки - характером и даже некоторыми повадками - но одновременно был совершенно другим. Девочка, сначала и потянувшаяся к нему из-за этой похожести, незаметно для себя полюбила Шульдиха как отца - не как замену, а как вдруг появившегося нового родителя. После ряда душевных терзаний, сдавшись, Золоторёва и вовсе стала звать его папой. Рыжий прожил с Женькой год с лишним, стал девочке вторым отцом и Хранителем, но мучился от того, что подвергает опасности девочку, которая стала для него дочерью, и её семью. Все прекрасно понимали, что законопослушные граждане из порталов со стрелами в крыльях не вываливаются. А жить с беглым преступником – удовольствие ниже плинтуса. Кому охота не знать, сможет ли твой отец вернуться сегодня, а если вернётся – то в какой степени дырявости; знать, что в любой момент он может исчезнуть, а на вас – нагрянуть неизвестная фигня?.. Последней каплей для крылатого стало то, что Женьку отравили по его вине. Крылатый категорически объявил дочери, что он намерен максимально защитить её от себя самого, взял добро у её дяди, нашёл подходящую, по его мнению, магическую школу и отбуксировал девушку в Тибидохс после двух недель слёз и категорического несогласия ровно за десять дней до её четырнадцатилетия. Характер: Женька - та, у кого в жизни всё всегда хорошо и проблем, кажется, никогда не бывает. А если и бывают, то недолго. Бойкая, весёлая девочка, любит мелко похулиганить, поехидничать и пошутить, куда-нибудь сбежать, влипнуть в приключения и неприятности и гордо вернуться с рассадой синяков, чтобы Шульдих за голову хватался. А если Золоторёва чем-нибудь загорится - то это туши свет, бросай гранату, и все в бомбоубежище. Вспыльчивая, импульсивная, горячая, темпераментная, поэтому диапазон настроений от ненависти до любви в ней может проскочить за минуту, и ненавидит она так же огненно, как и любит. Женька может внезапно разозлиться и возжаждать постучать человека головой об стенку, но, отлавливая подобное, девушка старается уйти куда-нибудь подальше и перебеситься, потому что подобные вспышки ярости её (пока?) пугают. Однако, увы, гораздо чаще ярость изливается на объект, который её вызвал. Взорвавшаяся Золоторёва через некоторое время обязательно остынет и придёт, очень виноватая, извиняться. Если чувствует, что была не права. Если считает себя правой - фиг дождётесь. Интуит до мозга костей, логическое восприятие мира у неё отсутствует напрочь. Женька живёт, ощущает, чувствует всё эмоциями, чувствами, ощущениями и никак иначе. Оттого может уловить настроения окружающих её людей и мира; понимает, когда нужно заткнуться, отойти и не трогать, а когда – принести плед, чай и печеньки; воспринимает реальность, как живую, впрочем, как и многие неживые, казалось бы, предметы. Неплохо владеет словом и искусством брать сюжеты из воздуха :) Может и будет поддерживать и сочувствовать; умеет вкачивать тепло - постоянно и безвозмездно, искренне считает, что «счастья всем задаром и чтобы никто не ушёл обиженным». Поэтому когда её близким людям плохо и она ничего не может сделать, её это страшно бомбит. Несмотря на то, что большую часть времени Золоторёва – ураган весёлости и позитива, иногда девочка перегорает и скатывается в депрессивное состояние. Обычно ненадолго и для того, чтобы с этим справиться, её достаточно проспаться и нахлебаться чего-нибудь хорошего :) Золоторёва аццки рассеянная. Она совершенно спокойно может забыть о том, что ей твердили делать целый день. У неё везде бардак, она постоянно везде опаздывает Но наряду с бойкостью и весёлостью в Золоторёвой есть и надломы – страшная неуверенность к себе; девочка очень тяжело переносит критику – любую, и может откровенно теряться при прямых наездах (при должном настрое может и вдарить в ответ). У Золоторёвой, пока что толком ещё нет прочной чешуи. Но в Женьке уже есть что-то безумно гордое, когда она вдруг вскидывает голову и расправляет плечи. В такие моменты её, кажется, не пробьёшь, она спокойно может высказать человеку в лицо всё, что она о нём думает, и не почувствовать ни малейшего угрызения совести, посмотреть в глаза своему страху и справиться с ним, признать в себе свои худшие стороны и не стыдиться их. В эту же степь уходит то, что как бы девочка не понимала, что человеку нужно тепло, если он чем-то ей бесит - он, увы, её бесит, и ничего сделать она с этим не может, а, периодически, и не хочет. Плюс Золоторёва фрагментарно свободолюбива до крайности: взрывается, если ей вдруг что-то запретить из, как ей кажется, желания ограничить или постоянно держать рядом с собой и категорически не терпит желания постоянно знать о себе где она, с кем она и так далее. В этом плане пока что категорически бескомпромиссна и агрессивна. Но, несмотря ни на что, Женька бесконечно любит этот Мир. Не именно Буяновский, а ту самую сущность, которая есть весь этот мир. Золоторёва жадно вбирает в себя всё, что видит и чувствует вокруг, и потом выпускает это из себя, как может – сказками ли, танцем ли… :) Сверхъестественная способность: Блок от мелкой магии. Мелкие бытовые заклинания, направленные во вред, от девушки рикошетят, чуть посильнее - почти воображаемо ослабляются, всё остальные действуют как обычно. На саму девочку невозможно накинуть маячок (только если надеть на неё какой-нибудь браслетик, а потом уже к нему прицепить маячок) и наложенная конкретно на неё защита очень быстро разлетается (поэтому защиту приходилось накладывать либо на пространство вокруг Жени, словно закутывая её в кокон, либо опять на неё какой-нибудь защитный предмет цеплять - главное, просто защитный, а не защитный конкретно на неё, иначе он тоже быстро выдохнется). Плюс такой щит перетягивает на себя все "сливки" Жениных сил, оставляя ей лишь жалкое подобие её магической энергии, поэтому девочке приходится на каждое заклинание тратить в два раза больше сил, чем обычному магу. Артефакты: Магический перстень - витое чернённо-серебряное кольцо с прозрачным гранёным камнем, который, словно когтями, охватывают выступающие серебряные зубчики. Шульдихово перо - небольшое, цвета крема-брюле - простой маячок, благодаря ему Рыжий всегда может свою подопечную найти, плюс немного прибавляет Женьке уверенности в себе. Крайне вредный рыжий хранитель. Про его свойства, вид плюсы и минусы весьма подробно можно прочитать в его анкете. Полётный инструмент: Большоое, широоокое, ярко-рыжее в чёрную полосочку банное полотенце с жизнерадостной надписью "Viva la Cuba" по краям. Гордо именуется хозяйкой полотенцем-самолётом. Управляется дёрганием кончиков полотенца в надлежащие стороны. Плюсы: + кончики полотенца с помощью магии не обвисают, так что можно не опасаться, что при потере скорости под руками ничего не окажется и вальяжно лежать на нём на спине, пока оно куда-нибудь медленно плывёт; + его можно скрутить в жгут и летать на нём так! + где решишь, где на этот раз будет перед, а где зад - там и будет, особенно весело его сменить прямо в полёте и перед носом у кого-нибудь! Минусы: - вес у полотенца полотенечный, и ни амулеты, ни Женя его не спасают. Поэтому сильно разгоняться нежелательно: на большой скорости конкретно заносит на поворотах, и полотенце долго тормозит, а при резком торможении можно просто сковыркнуться - а рядом может быть твердая вертикальная (горизонтальная) поверхность или другой игрок; - оно ПОЛОТЕНЦЕ. Оно намокает при дожде/постоянной бомбандировке снегом, тяжелеет, становится неповоротливым, абсолютно не маневрирующим, тянется к земле, и летать на нём становиться просто невозможно, не говоря уже о том, что на нём становится банально сидеть неприятно и х-х-холодно; - от драконьего пламени полностью спасти полотенчико не удаётся, даже если в желчи его стирать; - сглазы, запуки и прочие прелести драконбольной жизни, увы, действуют. Комната. Пол, потолок и стены - каменные. Вся мебель - из тёмно-коричневого дерева, простенькая, но изящная, с лёгкой, несложной, но красивой резьбой на дверцах ящиков. Правда, старая, покрывшаяся сеточкой трещинок и царапин, а ящики почти все заедают. Зато у всех ящиков и дверей - красивые, узорчатые ручки. У стены ютится угловой гардероб, с ним соседствует комод, а с комодом - старый, продавленный, истёртый, но ещё относительно мягкий диван, стол же обитает у средних размеров окна. Подоконник окна - широкий, чуть осыпавшийся, уходящий не вперёд, а вовнутрь. Посередине комнаты - жестковатый коричневый ковёр с геометрическим узором, а в дальнем углу – кровать, односпальная, железная, с красивыми коваными спинками и жёстким матрацем. Прочее: Танцует – латино-американские танцы, жарко и с самоотдачей, ибо это – ещё один способ выражать то, что внутри.Творит всяческий хенд-мейд. Пишет сказки. Очень любит читать. Снятся кошмары – в основном, о счастливой жизни вместе с семьёй, в которых Женька помнит, что всех их нет в живых. Особенно шибает, когда снится сестрёнка, которую она так и не увидела. Просыпается зарёванной. Что вы хотите получить от Первого Тибидохса Сети? Творить и вытворять. Во всех самых прекрасных и гнусных смыслах этих слов!
Ответов - 10
Алалина: Оценка за административную лекцию: 10 баллов Оценка за тестирование по правилам школы: 10 баллов Приветствую на тёмном отделении!
Алалина: Артефакты: Одноразовый амулет удачи Получен в награду за о.м.у.Т. в весеннем семестре 2012.
Евгения Золоторёва: Обновление системы или "Золоторёва спустя четыре года после поступления, сведение итогов в кучу". Всё предыдущие описание, за исключением обновлений, в силе. Имя в школе: Всё то же, но немного приросла в обращениях: Ворона зовёт Золотцем, лёгкой руки Ковыля откликается на Зол. Внешность: На втором, кажется, курсе, поучаствовав в турнире волшебников, Золоторёвская шевелюра попала под раздачу зубастого и хищного растения, укоротив роскошную волосню чуть выше плеч. Женька сначала страшно расстроилась, но потом вошла во вкус и теперь, когда хочется сбросить всё отжившее, обрезает волосы по плечи. Так волосы выглядит гуще и вьются сильнее, свиваясь в тугие пружинки. В зависимости от степени причёсанности и чистоты головы тёмная напоминает то ведьму-цыганку современного делового покроя, то встрепанного воробья, то какие-то переходные состояния между этими двумя. А с правой стороны одна прядка медно-рыжая – проводите лето в лаборатории вместе со своим женихом чаще. Где-то на том же курсе вышеупомянутый жених случано опрокинул на Женьку флакон с оборотным зельем, так что около полугода девушка отходила с чёрными кошачьими ушками и пушистым хвостом. После парочки глобальных изменений в характере кошачьи уши переквалифицировались в коротенькие рожки, а хвост стал саламандрьим, чёрно-рыжим, время от времени обрастающим пламенем, если Зол огнит. С ними сейчас, в любви и согласии, Золоторёва и живёт. Сейчас, за год до выпуска, Золоторёва все ещё грызёт ногти, сутулится, бурно жестикулирует и громко говорит, но в ней уже проклёвывается женственность и осознание себя: плечи распрямляет чаще, гордо вскидывает подбородок, шаг плавнее и от бедра, угловатость стирается плавностью, на каблуках повыше уже не кажется, что ты смотришь на мир с верхнего этажа Пизанской башни, так что про Женю уже вполне можно говорить, что она девушка, а не девочка. Кроме того, Золоторёвой понравилось ощущать себя ведьмой и красивой девушкой, так что теперь, помимо цыганистых вещей и драных джинс с футболками, тёмную ещё можно увидеть в юбках и платьях выше коленей, пиджаках, достаточно высоких каблуках – по крайней мере, для неё; мантиях тёмных тонов и других вещах, в которых она похожа то всё на ту же современную ведьму-цыганку, то просто на ведьму. На шее теперь живёт маленькая чёрно-рыжая саламандра, обнимающая лапками камень тёплого, тёмно-рыжего оттенка, и рубин-капелька на золотой цепочке, подарок Алана. Перо Шульдиха девушка вплетает в волосы, на руке живёт браслет, в который вплетены три стихийных амулета. Характер: Четыре года назад на вопрос, почему выбрала Тёмное отделение, Женька бы как-нибудь невнятно отбрехалась, потому что сама не знала, почему туда пошла. Сейчас же о том, почему она предпочитает «пиво и печеньки», девушка может накатать целый трактат. На тёмном отделении Женька учится отвечать за свои слова и поступки; ответственности - прежде всего перед собой; справляться со своими страхами; помнить, что ты всегда можешь положиться на саму себя; стараться говорить то, что хочешь сказать и отставить своё мнение; не врать - в первую очередь самой себе; принимать саму себя такой, какая ты есть, со всеми тёмными сторонами; раскрывать всё то скрытое, что лежит где-то очень глубоко, в подсознательном. А ещё свободолюбию, разумной гордости и разумному же эгоизму. Не то, чтобы в девушке всё это уже развилось в полной мере, но процесс медленно и со скрипом идёт. Кроме вышеперечисленного, за бытиё на тёмном отделении Золоторёва схлопотала следующие ништяки: - неуверенность в себе и страх критики неторопливо, но верно катятся к нулю. Женька уже в достаточной мере приняла себя такой, какая она есть, со всеми тёмными сторонами, поэтому сейчас постепенно переходит к позиции "не люба - не смотри, а жить не мешай". При прямых наездах Золоторёва уже куда больше посылает в леса, чем забивается в угол и смотрит оттуда испуганным зайчонком, и у неё крайне хреново обстоят дела с тем, чтобы простить того, кто сделал в её адрес какую-то хрень, если только вы не близкий ей человек; - предупреждение: Золоторёва научилась злиться, ей понравилось и это её больше нифига не пугает. Багровые реки Золоторёвского гнева сопровождаются погребением всего живого и не очень, что оказалось с ней поблизости или попыталось успокоить, под вспышкой ярости и спонтанным воспламенением всего, что способно гореть. Поэтому, пожалуйста, если Золоторёва злится - просто отойдите в сторонку и дайте ей выбеситься. Женька - очень отходчивая, спалит подушку или убьёт её об стену, успокоится и вернётся с океаном мирового спокойствия в очах. Тёмная, в общем-то, умеет с этим справляться (например, представляя полянку, цветочки, горные ручьи - и чей-нибудь расчленённый труп, в котором она ковыряется скальпелем), но куда больше она предпочитает, всё-таки, эмоции выпускать. Кай, если не успевает убежать, почти всегда оказывается с подпаленными штанами, потому что Золоторёвой невыносимо нравится смотреть, как ящер ярится и матерится; - девушка всё ещё любит куда-нибудь сбежать, влипнуть в приключения и неприятности и гордо вернуться с рассадой синяков, чтобы Шульдих за голову хватался, но теперь предпочтения Золоторёвой зиждятся на всём, что ставит на грань: в частности, тёмная очень любит риск того, что её могут спалить, провокации, загонять саму себя в критические состояния, "награневость" и шаманско-ведьминско-инфернальный треш; - моменты "гордости" и непрошибаемости случаются куда чаще =) - девушка вполне уверилась в том, что у неё симпатишная мордашка, фигурка ничего (если не считать полноватую пятую точку, конечно) и перестала стесняться своего тела. Поэтому среди своих частенько можно встретить только в труселях, лифчике да мужской рубашке поверх :) Что ещё новенького: - верный способ получить от Золоторёвой - наехать на тех, кто ей дорог. Девушка умеет принимать людей со всеми килотоннами дерьмища, которые они в себе несут, близким она может простить даже атомный взрыв - вернее, она даже не будет чувствовать ничего, за что ей нужно бы было кого-то прощать; - несмотря на то, что на первый взгляд кажется, что Золоторёва - интуит до мозга костей и с полпинка поверит во всё, что ей скажут, от других миров до изнанки Запретного леса, как оказалось, девушка не поверит в те вещи, которых не понимает. Например, не превратит Максимову в табуретку, пока ей не объяснят, куда девается человек, с печенью и почками, пока он табуретка, и не сотворит с помощью своей стихии ничего, пока не поймёт процесс. Кроме того, девушка крайне рассудительна в своих эмоциях и чувствах, прекрасно осознаёт, почему хочет разорвать сейчас кого-нибудь на клочки, и может разложить свою эмоционалку по полочкам для себя и других (что не мешает между делом уделывать кого-то в капусту =); - "обычные" тибидохские будни сделали Золоторёву крайне устойчивой к жизненным потрясениям. "На нас опять напала нежить? Хорошо-хорошо, только чай допью, ага?" К касающимся её лично - тоже, так что на острые переживания, страшные загоны, разборки в себе и на то, чтобы прийти в себя, у Золоторёвой тратится от получаса до нескольких дней, кроме действительно для неё страшных вещей. Причём некоторые вещи, которые Женька переживает достаточно легко, пожалуй, для многих были бы страшными; - хоть Женька и сторонник выплёскивания эмоций, "острые переживания" тёмная старается оставить наедине с собой и не монать с этим других, на некоторое время забиваясь в уголок и тишея. Но зачастую её прорывает или разводят на эмоции, в результате чего девушка чувствует облегчение пополам с раздражением: вроде, выговорилась, но ведь хотела в тихую пережить это сама с собой и никого не беспокоить; - за четыре года Женька неплохо овладела своим телом за счёт танцев, что, во-первых, способствует тому, что из неё уходит подростковая угловатость, во-вторых, тому, что девушка начала неплохо осознавать, как её танцульки действуют на Алана, в-третьих - Золоторёва уже почти этого не стесняется и беззастенчиво пользуется. Поэтому да, Алан страдает; - если вы влюбились в Золоторёву - напишите это большими буквами у себя на лбу, пожалуйста. Потому что девушка не видит в упор никого, кроме своего мужчины, и будет вам танцевать, готовить, ходить в ваших рубашках и полураздетой, даже спать с вами в одной кровати в обнимку - и не будет в этом видеть ничего, кроме дружбы. Впрочем, с учётом Золоторёвской патологической верности Алану, ничего, кроме дружбы противоположному полу с неё взять будет и нечего ;) - бардак везде, где находится Золоторёва, чуть уменьшил свои масштабы (на микроскопическую долю процента), а чтобы не забывать то, что нужно сделать или о чём её попросили, девушка завела отдельный блокнотик, куда всё записывает. Скажите спасибо Кащееву графу Самаэлю, он хорошо капает на мозги; - и Женька катастрофично втрескалась в Тибидохс. Тёмная любит его бесконечно и слепо. Она может часами бродить по замку, блудиться в его хитросплетениях, трогать стены, прислоняться к ним и слушать шёпот древней магии и историй, всочившихся в каждый камешек здесь, и рассказывать про Тибидохс, захлёбываясь восторгом. Сверхъестественная способность: На втором курсе Женя начала замечать, что блок от мелкой магии постепенно рассасывается. Шульдих предположил, что он и так должен был исчезнуть с возрастом, но Тибидохс, где в стыки камней буквально въелась древняя магия, этот процесс ускорил. В результате блок ушёл совсем, а у Женьки пробилась её истинная способность, невозможная раннее из-за блока - стихия вулкана. Стихия вулкана схожа с огненной, только состоит из неё самой и примеси земли и импульса, и отличается от неё в различных мелких частностях. Это, к слову, нехило поспособствовало и раскрытию Золоторёвского характера, пониманию отдельных его моментов в параллели с вулканом и их принятием :) Благодаря своей матери, иже преподавательнице Магии Стихий, да отцу, огненному стихийному магу, к нынешнему моменту Золоторёва умеет: использовать свою способность сознательно, контролировать стихийные выплески (если хочется...), строить защиту (как просто отталкивающую, так и уничтожающую, строит отнюдь не быстро и держит только около трёх секунд), восстанавливаться за счёт стихии, делать защитные и восстанавливающие амулеты, читерить в кольцевых заклинаний и творить какую-нибудь простую физику (например, файерболы или шибануть потоком лавы) или сложную, только очень-очень недолго. В основном, всё вышеперечисленное сил жрёт немного, но вот творение сложной физики Золоторёву пока что убивает напрочь. Помимо всего прочего: - Потенциальный анимаг - чёрно-рыжая мифическая саламандра дай бог, если в пол локтя - та самая, которая вся в пламени, да-да. Потенциальный, потому что ещё не отдалась Чайке, за что страдает тем, что время от времени "проваливается" в сознание саламандры, оставаясь человеком - то есть, мыслит, чувствует, действует и самоощущает себя, как мелкий огненный зверёк, при этом физически оставаясь homo sapiens; - достаточно сильна в теории магии и заклинаний за счёт того, что два семестра преподавала практику по заклинаниям, невольно разбираясь в том, как это все работает. Так что любит строить теории, страшно по ним упорота, как и по всяким новым заковыркам и заклинаниях и практическим экспериментам; - неплохо разбирается в драконах (спасибо, драконбол, Алана и Кай), сглазах, параллельных мирах, магии стихий (на уровне, предоставленных в лекциях, на которых была, по крайней мере), очень слабо - в вампирах, почти воображаемо - в амулетах, в курсе основ рунологии и рунического письма, но очень поверхностно знает значения рун и толком не умеет с ними работать. Теоретически, была на всех лекциях по Тёмным Искусствам, но не помнит ничего, ибо безалаберно их продрыхла на задних партах (или чем чревата сдача домашних работ по скайпу :Ъ). Артефакты: Магический перстень - серебряная саламандра, обвивающаяся вокруг пальца и держащая мордой и хвостом ярко-рыжий круглый камень. После котовасии с вулканами-саламандрами у девушки начал барахлить и отказывать бывший перстень, пришлось искать новый, который куда больше соответствовал новой золоторёвской ипостаси. Рубиновый кулончик-капелька на золотой цепочке, подарок Алана - благодаря нему Женька может понимать и говорить на арвирдском языке, правда, увы, только находясь в Арвирде, но ребята обещали что-нибудь сделать, чтобы она понимала его постоянно. Браслет - две полосы чередующихся бусин горного хрусталя и лавовых чёрных камней, сплетённых кольчужными чёрными кольцами. Две хрустальные бусины из всего браслета - стихийные амулеты, направленные один - на защиту-уничтожение (семь зарядов, один уже протрачен в битве с гигантскими осами - все вопросы к домашке по магии стихий), один - восстанавливающий. Ещё одна чёрная бусина (раньше была обточена в форме Кальцифера, потом, практичности для, спилили до простой бусины) - защита-отталкивание (шесть зарядов). Первые два были сделаны на лекции по магии стихий, третий - как экзаменационное задание. ГИТовские: - монетка на одно маленькое желание + вызов дракона, если зажать её в ладони и мысленно его позвать (выигран за отыгрыш на восьмое марта и двадцать третье февраля 2012); - диадема - стоит надеть ее на голову, как появляется любой наряд, какой только пожелаешь (за победу в конкурсе красоты 2011), или почему Золоторёва совсем не дорожит своим гардеробом х) Теоретически, у Золоторёвой есть ещё накопительный амулет из Арвирда, но с учётом того, что на магии стихий Золоторёва наделала до чёрта стихийных амулетов куда более эргономичного вида и не любит носить много цацок на шее, то амулет уже не носит и рада будет кому-нибудь отдать при разрешении Глав вместе с описанием. Амулет подстраивается под стихию владельца, хавает излишки энергии и их потом можно использовать при нехватке сил, чтобы скастовать что-нибудь. В противном случае либо Алане отдаст, либо в артефактохранилище Тибидохское сбагрит. Все амулеты обобрены, что бывшими Главами, что нынешнеми, скрины, если что, приложим :) Полётный инструмент: Всё то же верное полотенце, только теперь оно дэкоратывна расшито красными заплатками (после одной из тренировок, где хвост дракона превратил полотенце в решето, Золоторёва, рыдая над полотенцем, не сразу вспомнила, что она волшебница...). Заплатки оказались на диво практичной идеей, потому что Золоторёва зашила под них полётные амулеты и полотенце больше не поминает хтоническую тварь с кучей щупалец от того, что на нём висит куча амулетов. Кроме того, полотенце постигла та же участь, что и хозяйку: Женька случайно пролила на него оборотное зелье. Так что теперь золоторёвское полотенце воображает себя котом. Это настолько мило, когда рыжая ворсистая тряпочка трётся о твою ногу и вибрирует, словно урча, что тёмная даже не пытается его расколдовывать. Так что Шура ревнует к полотенцу и поминутно с ним дерётся. Комната. Едва заехав в пустую комнату, Женька с Шульдихом вооружились красками для дерева и стёкол и золотым аэрозолем, в результате чего: - на стекле появилась красно-рыже жёлтая саламандрочка, поистинне эльфийские завитушки и похабные надписи (спасибо, Шульдих, Женьке пришлось потом отколупывать); - дверцы шкафов и ящиков обзавелись язычками пламени, а ручки с облезшей позолотой вновь засияли. В углу комнаты обнаружились старые, подвыцветшие тяжёлые тёмно-коричневые портьеры, которые Женька встряхнула от пыли и приладила к делу; Шульдих прибил над диваном каскадом три полочки (для верности – ещё и клеящим заклинанием), укутал диван красивым узорчатым покрывалом и спёр из соседней пустующей комнаты три маленьких подушки и флисовый плед в молочно-шоколадную клетку. Между столом и окном Женька наклеила колдографию с надувшейся собой вместе с нахально улыбающимся Шульдихом (у Шульдиха в руках было утыренное у Жени яблоко, чем объясняется выражение лиц обоих). Чуть позже рядом появилась каллиграфическим почерком (старалась, в кои-то веки!) выведенная памятка Тёмного Мага. А над кроватью, на четвёртом, эдак, курсе повесили две вышитых крестиком картины: на одной – белый волк в зимней снежной ночи, на другой – белый дракон (Кай делает вид, что и совсем ему не приятно, Алан ревнует). Вместе с Золоторёвой в комнату въехал вечный бардак. Совершенно неикоренимый. Он уже обзавёлся разумом, создал свою расу, установил монархию и считает Женю чем-то вроде своего оракула и пророка. У Жени не было возможности утащить с собой книжек на целый книжный шкаф, но зато были - на все три полки, пирамидками у кровати и в творческом нелинейном порядке по всей своей комнате (а иногда и по чужим), а так как Шульдих время от времени притаскивал новые, а Женя крепко подружилась с местными библиотекарем, то считалось, что книжки скоро выселят из комнаты свою хозяйку. Вскоре каменные стены стали тёмно-коричневыми - во время одного из приездов Алана Женя имела неосторожность пустить своего благоверного вместе с переездной лабораторией в свою комнату. А на кованной кровати Золоторёва спала недолго, променяв её на пушистый арвирдский ковёр шоколадного цвета, который ей подарил Алан за «успехи в учёбе». На оборотной стороне ковра бежала вязь арвирдских рун - но Жене их наотрез отказались переводить, и девушка подозревала, что это были тёплые пожелания Алану от его нежно любящей сестрички и одного наглого рыжего разбойника, которые ни одним составом не удалось вывести. После одного потопа, устроенного на одном из праздников, состояние было кошмарное, но да здравствуют ремонтные заклинания. А ещё в комнате куча всякого стаффа: статуэток, мелких картин, бисерных гирлянд и так далее. Ко всяким праздникам Женька свою половину комнаты украшает всяким барахлом, который найдёт в шкафу. Прочее: Кошмары больше не снятся – спасибо счастливой жизни вместе с новоопретённым крылато-рыже-разбойно-монаршим семейством :) Помимо латино-американских танцев теперь может изобразить псевдоирландщину, импровизирует всякое трудноопределимое под музыку, благодаря Алалине (в Магществе было скучно сдавать отчёты, просто тараторя их перед секретарём) немного овладела историческими танцами. Ныне утверждают, что танцуя латину, Золоторёва может соблазнить мебель. Любимая игрушка, с которой спит в обнимку - белый волчонок по имени Алан. Периодически с ним спит, даже когда непосредственно оригинал игрушки спит рядом. Оригинал ревнует и возмущается. После своего медового месяца, заскочив в Моксву, Шульдих привёз Золоторёвой рыжего хитрого, буянистого и очень умного рыжего котёнка по кличке Шурик, который жил с ними до того, как Лэр отбуксировал Женю в Тибидохс. Котёнок озорной, шустрый, с шилом в причинном месте и любит играться. У кота ужасно выразительная морда, глаза, даже мяукает и шипит с выражением. С характером - сам решает, даваться вам в руки или нет. Категорически презирает заискивающее "кис-кис". В ответ на это лишь пренебрежительно фыркнет, покажет вам хвост и не будет вам никакого уважения во веки веков, кошак злопамятен до жути. Царапается - заигравшись или если что-то неприятно, но не сильно. Но если почувствует, что хозяевам человек неприятен - может оцарапать серьёзно, шипеть и даже укусить. Обычное выражение на его морде легко описывается следующими двумя фразами: "Меня кормят и любят, наверное я - Бог!"; "Холить, лелеять, любить, никогда не покидать". Однажды коту пришлось провести день у московской соседки Шульдиха и Жени, у которой было трое маленьких детей. У Шурика с тех пор психологическая травма на всю жизнь, детей он боится панически и, как только их видит, удирает под диван, к хозяевам на руки, к чертям - в общем, куда угодно, где не достанут. Абсолютно всеяден. Жрёт всё, даже сырые макароны. Особенно любит вяленые яблоки. Причина такой мозговитости и характера у кота - в силу некоторых причин его отец... Шульдих. И не спрашивайте, как!
Евгения Золоторёва: Пусть отдельно повисит, а то там и так многабукаф :) 2011-2014 гг. Биография: Женька проявила деловую хватку уже в первый свой день в Тибидохсе, первым делом познакомившись со старостой темного отделения, Аланой-дер-Неруа, и ее младшим братом. Обзаведись связями с монархами иномирного королевства в первый же день в магической школе, будь Золоторевой! Ладно, на самом деле девочка познакомилась с ними случайно, благодаря Шульдиху, который спер ее магический перстень и попытался спрятаться в комнате старосты. Наивный крылатый мальчик :) Но основные потрясения пришлись на второй день, а именно: - Женя узнала, как зовут ее отца на самом деле и что он - предводитель восстания иномирного королевства против жестокого короля, за что и был гоним; - Алана с Аланом, на минуточку, теперь король и королева этого самого королевства; - крылатый уже давным-давно оправдан, национальный герой, его ищут, любят и ждут; - искала, ждала и по прежнему любит, в первую очередь, Алана. Так что, пару лет спустя, Золоторева начала звать Алану мамой, отплясала на свадьбе своих новых родителей и получила в наказание за нехорошее поведение братика и сестренку (последнее - дважды!). Помимо этого, во все тот же второй день темная узнала, что про любовь с первого взгляда не для красного словца придумали. Иначе объяснить то, что один сероглазый король зовет ее замуж после выпуска (еще не звал, но это из тех вещей, которые никто не озвучивал, но все и так в курсе), а она всеми руками за, девушка объяснить не может. Найди любовь всей своей жизни (богатую, секасную и монаршую) в первый же день в магической школе, будьте... ну вы понели. Так что первые несколько лет в Тибидохсе Женька жила в замкнутом мире с венценосно-разбойными, в который кто-нибудь время от времени вплывал, но надолго не задерживался. Сменялись темные Главы, Алалина уходила в Тибет в Магщество, Гипнос скандалил с Мамзелькиным, вампиры нападали на Тибидосх... да какое Золоторевой до этого дело?! Шульдих с Аланой опять за последнее яблоко подрались! А с Тибидохском и в Тибидохсе может происходит что угодно - лишь бы к ним не лезли. Так продолжалось до тех пор, пока дела Тибидохса не познали белого пушистого зверька. Активистов стало с гулькин нос; новые ученики соблазнялись блестящими камушками новых школ, а древняя твердыня, побитая временем и бесконечными приключениями, мало кого привлекала; те же, кого привлекала, в большинстве своем почти ничего не делали. К тому времени в замке случилось многое, что заставляло Золотореву высовываться из комнаты родителей, щуриться на свет и раздраженно шипеть на то, что потревожило ее сказку. Так что, за время вылазок, Женька ухватывала кусочки жизни за пределами своего мира и, волей не волей, потихоньку проникалась делами Тибидохса и его шершавыми серыми камнями, в которых хранились истории тысяч лет (даже можно услышать, если прислушаться). Последней каплей в позиции нейтралитета по отношению к Тибидохским проблемам стало состояние личных дел учеников. Глядя на кое-как записанные данные, хранившиеся как попало, в пятнах хмырьей слизи и их когтей, Золоторева пришла к Стюше, бывшей тогда Завучем, хлопнула по столу ладонью и заявила, что хватит это терпеть готова отдаться в услужение администрации за должность Стража Ворот. Самосочиненная Женькой должность заключалась в том, что девушка будет принимать учеников, проверять их работы и записывать их личные данные. Стюша и Главы долго не думали - с радостью спихнули на наивную темную эту часть работы, и с тех пор Главы вспоминали о личных делах только тогда, когда их приносили на подпись вместе с оценками за вступительные работы и уносили обратно, взамен предоставляя нового ученика. А Золоторева познала весь экзистенциальный ужас приема бессмертных чистокровных драконов, повелевающих всеми остальными расами, способных создавать мощнейшие иллюзии и владеющих артефактами, которые им предоставил сам Сарданапал за особые заслуги - и все на первом курсе. Впрочем, девушка научилась относится к этому юмором и особо смешные моменты вставляла рамочку и вешала на стенку. А личные дела теперь хранились в отдельном шкафчике, расставленные по курсам и алфавиту - общение с графом Самэрленом бесследно не проходит. "Ну хоть где-то у тебя порядок!" - хвалит Алалина х) Так Женька и вошла в ряд тибидохских активистов и с тех пор принимала живейшее участие во всем, что происходило в замке, к чьим камням, которые рассказывали ей сказки, девушка, таки, привязалась без памяти. Темная стала драконболисткой, вынесла на утверждение новые правила приема в Тибидохс, разрывала в кладовках новые артефакты, придумывая, как их использовать на благо общественности, придумала мем "Типичный Тибидохс", а у купидонах в глазах зрел ужас, когда они видели, кто их вновь вызвал, потому что из переписки Золоторевой с Завучем можно было сложить собрание писем Достоевского. Под конец девушка начала подозревать, что Стюша прячется от нее по всему Тибидохсу - это немного странно, когда надо что-то обсудить и ты третий день пытаешься найти Завуча, который всегда в замке, но ты, отчего-то, оказываешься там, где он только что был, буквально через мгновение после того, как он ушел. Дошло до того, что Женька обнаруживала себя на собраниях "великих мира сего" - то бишь, административного трио, где, в общем-то, не имела никакого права находиться, спорила до хрипоты и к ее мнению прислушивались, черт возьми о.О Не минула активная гражданская позиция Золоторёвой и её положения на тёмном отделении. Долгое время Женька жила обособленно от котла, в котором варились тёмные делишки, пока девушка не спровоцировала, кхм, большие разборки на одном из собрании тёмных касательно ремонта в гостиной. Собрание закончилось километрами откровений, назначением Золоторёвой старостой и задушевным разговором с Лой в её кабинете. После этого Женька лично позаботилась об уюте в гостинке, помогала Булгаковой подбирать мебель, скандалила с поставщиками Лысегорья, завозила книжки для жаждущих знаний, писала путеводители для первокурсников, прославилась своими монологами на весь старостат... в общем, наконец, не только обрела уют в гостиной, но и нашла своё место на Тёмном отделении. А когда Лой отправилась в отпуск на семестр, повышать квалификацию на Лысегорье да расслабляться на магическом курорте Тухловодске (специально для тёмных, грязевые ванны с червячками!), Женьке с её напарником, Брониславом Ковылём, и вовсе пришлось тягать отделение на себе. В общем, пожалуй, можно сказать, что на том, какой Тибидохс сейчас, есть отпечаток и Золоторёвской пятерни. Помимо должности старосты, в наследство от Лой Ивер Женьке достался план лекций по Заклинаниям на пожелтевших пергаментах, авторства ещё Алалины, и потерянный ключ от кабинета. Так как без ключа зачарованную дверь в старый кабинет даже Сардапанал открыть не рискнул бы, девушка нашла в подвалах Тибидохса новую подходящую аудиторию и, под кураторством Стюши, а после - и самой Алалины, вернувшейся на пост Завуча, начала преподавать Заклинания. Хотя предмет ей достался поистине случайно - что Лой, что Катя Твердохлебова, собиравшаяся вести Заклинания после выпуска, решили уехать на Лысегорье, - тёмная на диво втянулась в процесс, дерёт учеников, как сидоровых коз (хотя искренне считала себя лояльным преподавателем, пока не поняла, что десятки ставят куда реже всех своих коллег), и нехило так увлеклась теорией заклинаний :) Кроме того, Золоторёва попала под раздачу беспрецедентной щедрости Магщества (читай: ещё одну проблему на свою голову). Когда-то Подрыглые Магции решили, что Тибидохсу непременно нужны люди, которые учились бы в институтах и школах разных стран и городов, отслеживали бы тех, в ком просыпалось волшебство, и приволакивали их в Тибидохс (проклятущие, понимаете ли, конкуренты). Золоторёвой выпало учиться на заочке в московском Литературном Институте им. А. М. Горького. И тихо проклинать ночами Магщество за то, что в конце семестров ей приходилось сдавать две сессии: волшебную и лопухоидную. Правда, был в этом один плюс: Золоторёвой приходилось не раз и не два навещать Алалину в Магществе, сдавая отчёт о проделанной деятельности. Можно сказать, что тёмная даже подружилась с главой Магщества - если можно считать дружбой то, что оба супруга держали Золоторёву в кандалах в подвале и решали, не поменять ли кандалы на розовенькие и пушистые наручники и не нарядить ли девушку в платьице а-ля Лолита. Ну ладно, ладно, с ней вели воспитательные беседы. В подвале, да. В кандалах. Время о времени заговаривая о пушистых наручниках. С тех пор тёмная свято уверена, что в Магществе работают одни извращенцы :D Не обошлось и без приключений: например, тёмная в компании с Маняшей стала виновницей того, что волос Древнира был окончательно разрушен, а в Зале Двух Стихий появилась новая граница. А на третьем курсе девушка, проводя посвящение для первокурсников, прошла сквозь тёмное пламя, которое неслабо вставило внутренние процессы, в результате чего тёмная обнаружила, что в ней сидит маленькая, чёрно-рыжая мифическая огненная саламандра чуть раньше, чем должна была при нормальном темпе развития. Да и вообще на посвящении Золоторёва обнаружила в себе силу и такие стороны, которые ей очень понравились, и теперь Женька старается стать той женщиной, которую ей показало пламя, когда она проходила сквозь него. К четвёртому курсу Золоторёва поняла, что в её жизни нет ничего, кроме столбцов дел, которых надо было сделать в Тибидохсе, и это не есть хорошо, потому что жить тоже надо, тем более, тьфу-тьфу-тьфу, дела Тибидохса поскакали в гору. Девушка пришла на поклон к своей матери, к тому времени ставшей Главой тёмного отделения и драконбольным тренером, и попросила снять себя с должности старосты и исключить из драконболистов (хотя с последним решением Золоторёва всё ещё колеблется...), оставив за собой лишь стражескую и преподавательскую деятельность. А Алалина М. Рейн бдительно следит за тем, чтобы девушка и не думала снова вляпываться в обсуждение административных дел и отдохнула как следует. И даже чтоб под дверями не подслушивала! Завуч даже научила Золоторёву вязать, чтобы каждый раз, когда Женю тянет высказаться, она брала в руки спицы и тыкала ими в глаза обсуждающих, тыкала вязала шарфик. Так что теперь тёмная вяжет шарфики. Правда к ней, по старой привычке, ещё приходят. Девушка помогает с радостью там, где может, и вопит, что она больше не староста, там, где её полномочий не хватает. Правда, тёмной бы самой привыкнуть, что она больше не староста - она всё ещё порывается делать то, что ей не уже надо, скучает по веренице купидонов от тёмных и опять немного потерялась на тёмном отделении. Впрочем, справится :) А вообще, первые четыре курса своей тибидохской жизни Золоторёва была послушной девочкой – даже слишком послушной для тёмной, пожалуй. И, кажется, вожжа, что попала Жене под хвост на предпоследнем году её студенчества, решила наверстать четыре курса праведной золоторёвской жизни. «Выпуск скоро, а ты толком пожить не успела!» - и Женька обнаруживала себя тайком запершейся в ангарах и распивающей глинтвейн во время игры в правду или вызов, где её просили станцевать нагишом; крадущей студенток из кроватей; на Лысегорском шабаше и танцах; с кочаном капусты подмышкой, который спёрла у кладовщика, чтобы сварить Каю - лучшему другу, драконюху и крайне вредному дракону - борщ... Правда, Золоторёва крайне избирательна в своих развлечениях, так что на большинстве студенческих тусовок её чёрта с два запалишь :) А вот на кострах Лысегорья в честь Самайна - за милую душу.
Алалина: Мастерским произволом и безграничным коварством Золоторёва снова похищена и заперта в подвалах Магщества ради тайных и страшных магщественных дел и её собственного благополучия. Выпустят её, когда вспомнят, что в подвале кто-то сидит. Но точно не раньше, чем через неделю.
Евгения Золоторёва: Выпавший кусок истории. О произошедшем знают: Кощеев, Алалина, Алана, Шульдих, Алан, граф Самаэль, Кай, сотрудникам магщества затёрли память. Осторожно, человек, одержимый Тьмой. Рейтингомер проходили, прошли по самой грани. #1 Тибидохс, за несколько часов до Баргхыра ...после посвящения в тёмные Женя проснулась у кострища, на простыне из примятой травы, уткнувшись носом в какой-то пахучий кустик. В дневном свете поляна не казалась местом священнодействия, но стала местом, где было бы дивно проводить время: тепло, невдалеке журчала речка, трава - густая и махровая, по которой можно ходить босиком, как по толстому ковру. Деревянные статуи Глав больше не чудились надзирателями, которые оценивали и впитывали каждое слово, что вплелось во вчерашнее небо, а сами были готовы сигануть в воду искупнуться - на скульптуре Лой неоднозначно прорезался купальник. Тёмная присела у отгоревшего костра, касаясь ладонью золы - ещё тёплая. Посвящение запомнилось девушке не сколько словами, сколько чувством потоков силы, которые сходились в ней и клокотали в каждом слове, жесте, мысли и взгляде. Уверенность, что всё, что она скажет, сделает, подумает и пожелает - правильно и имеет право существовать здесь и сейчас, не только среди этих резных статуй и пахучей травы, но и вообще. Золоторёвой очень понравилось это чувство. И ей захотелось его сохранить. А сейчас надо искупаться, собираться и лететь в Магщество - отвозить Алалине документы на магспирантуру. Нет, конечно, можно дождаться её и здесь, но нужно было сдать очередной отчёт - и в этот раз непременно Кощееву. А вот он в эту "треклятую школу" лететь наотрез отказывался! Так отчего бы не убить двух зайцев разом? Магщество, пока Тьма потихоньку съедала чужие головы Сначала Женька проступающе осознала себя в мире, среди сырых камней Магщества - за этот год они ей стали почти родными, ей богу! А после почувствовала, что держит ладонью что-то тёплое, живое и ритмично дёргавшееся. - Золоторёва, - ехидно раздалось напротив, и девушка, моргнув, собрала тёмные пятна перед глазами в человека. - Я всё понимаю, но, может, ты отпустишь моё горло? - Горло? - растеряно переспросила тёмная, наконец, сообразила, что сжимает пальцами, испуганно выпустила чужую гортань и попятилась. - Чёрт, прости, я... - Да я всё понимаю, - парень, смеясь, поднял руки. - Я уже достал тебя бюрократией. Проходи, проходи. "Да, достал, - рассеянно согласилась девушка. - Я хотела, чтобы ты замолчал. И я хотела... Древнир помилуй!". Женька привалилась к стене, прижав ладонь ко рту. Замутило. Коридор размывался и спллывался обратно, словно кто-то настраивал сбившийся фокус фотоаппарата - или пытался освоить человеческое зрение. Золоторёвой, по крайней мере, казалось, что кто-то пытается взглянуть на мир её глазами - и пытается уже давно. В неё словно уронили горячий уголёк, и он разъедал всё, точно мысли, чувства и нутро были бумажными. Началось ещё в полёте сюда, когда внутри что-то неприятно засвербело. Женька думала, что пройдёт, но не прошло, стало только хуже - захотелось то ли выплюнуть то, что разрасталось внутри, то ли забраться внутрь и его вытащить. Потому что что-то было настолько чужеродным, неприемлемым, что... Золоторёва в самом деле попыталась сплюнуть, потому что это было невыносимо терпеть - и вернулась в сознание через несколько минут, ловя свой полёт почти у воды. Прошедшие секунды помнила смутно, ощущениями. Тем, что, кажется, сплюнула чем-то чёрным. С интересом рассматривала свои руки. Пыталась привыкнуть к телу - не нравилось, особенно сердцебиение, чудовищный звук. Душа пыталась отвалиться от чего-то древнего и густого, чёрного, но вместо этого просачивалась в него всё сильнее. "Алалина, мне страшно, - хотелось сказать старому новому Завучу, которая вышла её встречать. - Со мной что-то не так. Не улетай?" Но кто-то мягко взял за горло и сказал за неё совсем другие слова. Тут стало страшно по-настоящему. На сознание наплывало тёмными клубами, и это было настолько сильнее, темнее и древнее, что у маленького и закоченевшего в ужасе того, что осталось от Женьки, не оставалось никакого шанса. Память отваливалась кусками, как капустные листы. Золоторёва выплывала на поверхность всё реже и вспоминала всё расплывчато. Алалина улетела. "Я хотела...". Женька мелко затряслась. Тошнило. - Женька, тебе плохо? - парень вышел из-за стойки и обеспокоенно склонился. На тёмную наплыла его тень. - Мне... Голос звучал хрипло. Золоторёва слышала, как у парня бьётся сердце. А ещё - всё сокрытое и его мыслях и душе. Тайное, сокровенное, слабое, грязное. У этих камней какой-то король душил свою жену. Камни впитали её последние вздохи, если прижаться к ним - можно их забрать, это даёт силу. Где-то там пахло кровью, надо дойти, посмотреть, это вкусно. Внизу бродили её дети. Господи. - Мне... "Молчи", - и ласково пережало трахею. Женька раскрыла рот, пытаясь глотнуть воздуха - и вместо этого захлебнулась темнотой. Съела. Там, где пахло кровью, кому-то перерезали горло. Кровь залила стену и пол, они ещё помнят это. Темная прокатилась головой по камням, собирая их память, и шумно выдохнула, улыбаясь. Очень хорошо. Очень вкусно. Даже внизу живота сводит - забавное, приятное ощущение. Хочется раскинуть руки и лечь на полу, где натекло больше всего, чтобы вобрать в себя всё, будет ещё приятнее. Если посмотреть в камни повнимательнее, то можно посмотреть, как он на ней рисовал. Женька поморщилась. Некрасиво. Это должно быть красиво. Не так. Не косая линия, а чудесная улыбка. Золоторёвой захотелось поправить в призрачном видении нож, чтобы всё было правильно, но, увы, прошлое поправить нельзя - придётся оставить его несовершенным. Досадно. Внизу, в одном из подвалов, кого-то приносили в подарок тёмной богине. Туда тоже можно будет спуститься поесть. В соседней камере проводили тёмный ритуал. Там в темноте можно искупаться. Прекрасное, прекрасное место! - Ну, в общем, я вижу, что с тобой всё в порядке, - Женька повернулась на звук. - Со мной? Со мной всё в порядке, да, - Золоторёва широко улыбнулась. - Мне просто замечательно. Женька слышала сердцебиение. А ещё то, что он скрывал. Например, то, что Золоторёва ему очень нравилась. У него есть мелкая сестрёнка, и это он виноват в шишке у неё на затылке. Когда-то он утаил тёмный амулет и теперь хранил у себя, боясь вернуть и сознаться, но самого амулета, кажется, боялся ещё больше. Он чувствовал, как темнота подъедала дом, семью и его самого. Золоторёва видела в нём эту темноту. А та сейчас стремилась к своим истокам, которые стояли прямо рядом с ней. - Тссс, - ласково улыбнулась Золоторёва, ловя качнувшегося к ней парня и кладя ладонь ему на грудь. - Не сейчас. Вернёшь попозже. Тот зачарованно кивнул. Женька повернулась к нему спиной и закрыла глаза. Там, внизу, в подвалах, были её дети - мелкие ошмётки темноты. Беспокоились, чувствовали её. Тёмная укрыла их собой, успокаивая, но не зовя. Она ей не нужны сейчас, пусть гуляют. Только здесь их мало, им одиноко. Надо родить им братьев и сестёр. Женя открыла глаза. В углу затаилась темнота, забившаяся от подрагивающего факельного света. Девушка протянула ладони к спрятавшимся теням, даря материнское тепло и лепя из них родных чудовищ. Расчёсывала пальцами длинную жёсткую шерсть, дышала в черноту ртом, отдавая своё дыхание, прокусила запястье, чтобы слизали кровь, как человечьи дети - молоко. Поцеловала поочерёдно в морды и глаза, чтобы они открылись. Отрывала куски своей тени, чтобы покормить их - всё равно отрастает снова - но они всё равно были голодны. - Иди сюда, - позвала девушка замершего невдалеке парня. - Они голодны. Их нужно покормить. Подобное тянет к подобному. Темнота звала парня к себе, и он шагнул. Женька ему помогла, подтащив за руку поближе, нагнув и всунув его голову в рой красноглазых оскаленных морд. ...Женька хмурилась, но держала крепко, чтобы дети наелись и вернули темноту к истокам. По рукам текло красное и вкусное. Когда парень затих, а дети сыто заурчали, тёмная отпустила их в первый проход, а парня бережно уложила на камни и благодарно поцеловала в губы, которые ещё остались. - Спасибо, что покормил их, - Золоторёва улыбнулась. - И вернул то, что у нас забрали. Рядом дохнуло чьим-то страхом. Женька обернулась и обрадовалась. - Скажи, почему он кричал и брыкался? - Золоторёва слизнула с рук кровь. Это место теперь будет вкусным. А дядя, который стоял рядом, был трусом. Ему нужно было кричать и кого-то звать, но он боялся и у него отсох язык. Женька не понимала, почему ему страшно, зачем ему кого-то звать и почему то, что она сделала, в его голову не помещается. Всё же правильно. Всё хорошо. Всё замечательно! - П-п-п-потому что е-м-м-му б-б-было ббольно, - наконец выдавил из себя человек. Женя нахмурилась. - А что такое больно? И что это за звук? А, это оно. Слушай, оно мне не нравится. А его можно выдрать? Я попробую на тебе, ага? И Золоторёва потянулась к рёбрам, от которых шёл звук. Дядька, наконец, закричал. Можно заодно и проверить, в самом ли деле люди замолкают, если вырвать им кадык - в последний раз я была здесь давно, уже не помню, правда ли это так. Появление Баргхыра. Кандалы на запястья и лодыжки, кажется, надели поверх ожогов. По крайней мере, больно было так, что Женька заплакала. Болели растянутые мышцы. Болело горло. Сознание напоминало небо, с которого неохотно сползают тучи. Одна из магщеских темниц, в которой она впервые оказалась прикована по-настоящему, осторожно проступала перед глазами, как и человек с хвостатым шариком света над головой. - Кощеев? - оказалось, что горло распухло, а голос - охрип, словно она долго кричала. - Что за дрянь? Кощеев покачался на месте, шагнул и расцепил Золоторёвские кандалы, придерживая ослабевшую девушку. Женька сползла в уголок, хотела растереть запястья - но на них в самом деле были ожоги. - Что за дрянь? - повторила Женька, поднимая взгляд. - Железо, которое держали в крови единорога десять лет, - в голосе Бессмертника послышалась скрытая гордость. - Держит созданий Тьмы даже первого уровня, раритет. Правда, саму Тьму не удержала - удрала. Прослеживаем, куда. - Прекрасно. А какое к этому отношение имею я? Кощеев просто смотрел, и в его взгляде Женьке почудилось сочувствие. А на собственных руках - что-то тёмное. Светляк подлетел поближе, словно давая рассмотреть внимательней, и, наверное, случайно высветил ощущение, словно в вывалившемся куске памяти - что-то жуткое. Но один кусочек, всё-таки, остался. Золоторёва смотрела на свои ладони и вспоминала, как они держали вздрагивающее тело и вбирали текущее по коже тепло. Женьку затрясло, когда она попыталась осознать, что это была она сама. Когда поняла - заорала. #2. Пять стадий принятия неизбежного: 1. Отрицание; 2. Злость; 3. Торг; 4. Депрессия; 5. Смирение. Осторожно, коряво выписанный психоз. Кричавшей и мелко трясшейся Женьке споро скрутили рукава на спине и для надёжности взяли в захват. Кричать девушка перестала быстро, но дрожать - продолжила, блестя на Кощеева распахнутыми, совершенно дикими глазами. - Этого ведь не было, правда? Ведь не было, да? - беспорядочно шептала тёмная, всматриваясь в лицо председателя Магщества так, словно от него сейчас зависел её приговор себе - казнить или помиловать. Кощеев молчал - сочувственно, но безжалостно. Женька захлебнулась воздухом, забилась и заорала снова. ... В чистую комнатку - крахмально белую, с мягкими стенами, жёсткой койкой, тумбочкой и рукомойником - Золоторёву внесли уже лишь мелко подрагивавшей и сжавшей пальцами виски. Пальцы тряслись, а зрачки лихорадочно сужались и расширялись, точно пытались втянуть и осознать произошедшее. Каждый раз, когда понимание когтило голову, девушка сжималась, билась и орала. Казалось, уложить в сознании произошедшее можно только, если его сдвинуть в другую плоскость - и перестать осознавать что-либо вообще. В какой-то миг на глаза девушке попались свои ладони - всё ещё красные. Золоторёва перестала трястись и глянула на руки с любопытством - интересно, какая кровь на вкус? Лизнула. Осознала. Санитар поднял глаза от магвазеты - Женька молнией метнулась к раковине, шарахнула по амулету-включателю и ожесточённо начала тереть ладони. Неладное служитель медпункта заподозрил минут десять спустя - журчащий звук так и не заканчивался. - Ж.. ЗОЛОТОРЁВА! Чужая кровь уже давно стекла водянисто-красным стоком, а Женька всё ещё тёрла кожу железной щёткой. Хотя кожи на руках тёмной, если честно, оставалось уже немного. Девушка не сопротивлялась, из её рук осторожно вытянули мочалку, выключили воду и посадили койку. - Она... не смывается, - протягивая ладони к бинтам и целебной мази, доверительно сообщила Женька и улыбнулась - растеряно так, удивлённо. Говорят, после этого Женя, всё-таки, заснула, прижимая забинтованные ладони к груди. ... Вскоре к бинтам на руках прибавился небольшой пластырь на голове и широкий - на груди. За неимением в комнате ничего даже отдалённо острого (даже рукомойник с того случая вынесли от греха подальше) девушка попыталась расковырять себе голову и грудь ногтями. Пришлось остричь. - Я не уверен, что хочу знать, зачем ты это сделала, - обронил Кощеев, проходя мимо койки, не рассчитывая, впрочем, на ответ. Женька лежала к нему спиной, свернувшись калачиком. Девушка больше не тряслась, не орала, и, откровенно говоря, это настораживало куда больше, чем предшествующий этому психоз. - Думала, что если расковырять себе голову, то можно будет вытащить оттуда произошедшее и его как будто бы не случилось, - неожиданно ответила тёмная, поворачиваясь к главе Магщества. Откинула одеяло и села на кровати, прижав к себе колени. Потом склонила голову на бок и улыбнулась. - А грудь - потому что оно там ещё осталось. Хотела выковырять. - Пожалуй, я боюсь того, что происходит в твоей голове, - откровенно признался Бессмертник. Женя улыбнулась, пожала плечами и вновь отвернулась к стенке. ... В маленькой комнатке могли проходить недели, в то время как за дверь едва ли пролетало с полчаса. Магщеские психологи разводили руками, потому что Женька улыбалась, отшучивалась от вопросов и формально с ней всё было в порядке. Только дышала иногда словно нехотя. Не поднимала головы, не смотря на людей. Не давала себя касаться. Старалась занимать меньше места, сворачиваясь в самом углу койки. Спала с небольшим светлячком, потому что однажды, проснувшись в темноте, заорала так, что санитары испугались нового психоза. - Сейчас за дверью вечер того же дня, когда Алли улетела в Тибидохс, - без предисловий начал Кощеев, поддевая ногой стул ближе к кровати и осёдлывая его задом наперёд. - И, кажется, там происходит очередная дрянь, потому что я не могу до неё достучаться по зудильнику. И ни до кого вообще. Какого лешего я еще не закрыл вашу поганую школу, напомни? - Женился? - предположила тёмная, поворачиваясь к Бессмертнику, но не поднимая на него взгляда. - Да, точно, - председатель Магщества вздохнул. - Ты хочешь, чтобы я туда полетела и проверила, всё ли там в порядке, - Женя не спрашивала, а утвержала. - Хочу, - Кощеев на многословье не распылялся. - Сможешь? Чуть помедлив, Женька кивнула и слезла с кровати. Потом спохватилась, поспешно стянула с койки одеяло, завернулась в него эскимосом и уставилась в пол. Бессмертник лишь хмыкнул, вернул стул на место и пошёл к двери. - Одежду твою сейчас принесут, - останавливаясь на пороге и едва повернув голову, счёл нужным уведомить Кощеев. - Ты точно сможешь? - Да, - Женька тоже решила быть краткой. - На полотенце полетишь? - Нет, в склепе. - Почему? - Хочу пафоса. А почему ты сам не летишь? - Потому что у нас тоже очередная дрянь. Потому что кто-то не досмотрел за артефактами! - последнее рявкнули так, что подсушивавший под дверью виновник пискнул и метнулся в свой кабинет, решив лишний раз на глаза председателю не попадаться. ... Женя шла по коридору, рассматривая пол. Ей казалось, что стены шепчут. Переговариваются, рассказывают, что здесь произошло, сжимают её, чтобы выдавить из собственного тела, не дают забыть, напоминают, что больше она не имеет права... дышать. Девушка с трудом втянула воздух в лёгкие, заставляя себя вздохнуть. Вместе с кислородом в голову выжгло понимание, что на этот вдох - как и на предыдущий, как и на последующий - она не заслуживала. Сжав губы и кулаки, Золоторёва продолжала вышагивать по камню и упрямо дышать. Хотя, если честно, сама не понимала, зачем. Зачем, когда ты больше не имеешь права... ни на что? И... ни на кого. Женька захрипела, привалившись к стене, сжала горло и уставилась в потолок бешеными глазами. Всхлипнула. Безвольно опустила руки. Да, ни на кого. - Золоторёва, ты здесь? - Да, - сдавленно откликнулась Женя, но, искажённый расстоянием, до сошедшего с лестницы Бессмертника голос долетел нормальным. - Тогда пойдём, склеп у входа. ...а, может, это не стены шепчутся, а люди? - После того, как ты вышла из комнаты, всем стёрли память. Даже санитарам. Женя опустила голову ещё ниже. И вдруг вскинула её. Застыла. - Это же... тот самый коридор... да? - едва слышно прошептала девушка. Она его почувствовала сразу - как током по позвонкам прошибло. И, кажется, теперь она знает свой самый страшный кошмар - это пройти по нему снова. В зев выхода виднелась стойка. За ней стоял новенький, которому наверняка не рассказали настоящей причины того, почему прежнему сотруднику пришлось искать замену. А у того была маленькая сестрёнка. Что, если когда-нибудь ей случиться смотреть в её глаза? А в глаза его родителей? Тёмная мелко задрожала, прижав ладонь ко рту. - Пойдём через чёрный ход, - коротко приказал Кощеев, цепляя Золоторёву за плечо и разворачивая. ... - Не нравится мне идея отправлять её в Тибидохс, хозяин, - мрачно сказал Вольдемар, сбрасывая в травы бычок от сигареты. Бессмертник брезгливо покосился на сигарету, и та стыдливо нырнула в чернозём земляным червём. И какой только гадостью эти вампиры не питаются! - Какая-то она дурная сегодня. - Мне тоже не нравится, но сегодня мне нужны все. Больше отправить некого. - Она же любит Тибидохс, - постарался зайти с другой стороны водитель. - Она наверняка вам соврёт, если там что-то не так! - По крайней мере, если соврут - значит, могут справиться. А вот если даже мне признаются, что всё плохо - вот тогда в самом деле пора беспокоиться. Золоторёва, полотенце своё заберёшь? - Оставьте у себя, - Женька сидела в склепе и ждала, пока Вольдемар докурит. - Я всё равно больше летать не буду. - Почему это? - удивился водитель, который временами с жаром обсуждал с Золоторёвой фигуры высшего пилотажа и сетовал на то, что магщеский склеполёт слишком тяжеловесел для подобных финтов (что совершенно не помешало бывшему чемпиону по гонкам на склеполётах разбомбить предыдущие три казённые колымаги в попытках их изобразить). - Потому что больше не имею на это право, - просто ответила тёмная. - Полетели? >> Плато
Евгения Золоторёва: Велением бывшей Главы Тёмного отделения озаряю свой пергамент сим словоблудием: "Телец страдает разрушительно. Вот эта вот светлая печаль, тихий стон носом в стену – это неспортивно, а, значит, бессмысленно. Настоящие страдания Тельца родные и близкие узнают по характерному ядерному грибу, вырастающему одновременно с нескольких сторон горизонта. А Телец смахивает веником под шкаф осколки Торжка и печально спрашивает: «За что мне все это?»." (с)
Кай: По просьбам трудящихся. Золоторёва заставила... Кхм, я подумал и решил, что я, наверное, как-то непотребно тут задержался, чтобы хоть что-нибудь не рассказать. Приводила в литературно-художественный вид с драконье-нецензурного Золоторёва Е. Ч. 1. - 1 - Отец, думал Кай, похож на Эльбрус. Только до него не надо ехать сто тридцать километров до Гум-Баши - только встать на рассвете, пробраться следом в близкие горы, к скрытой скалами впадине, спрятаться за деревом и смотреть, как высокий и худой беловолосый мужчина вскидывает голову к небу - и разрастается голубым, растрескавшимся чешуёй льдом вровень с макушками своих серо-каменных собратьев. А после - вцепляться крепче в ствол, чтобы не унесло от замаха крыльев. А потом льдистая чешуя таяла на солнце - вместе с драконом. И больше мальчик глазами папу не видел - только чуял, слышал шум крыльев, хватался за кору и ветки и глотал досаду. Никогда не удавалось посмотреть на отца в небе - только на разлетавшиеся в клочья облака да огромную тень на земле. Наверное, папа закрывает собой небо, как громадное облако. Ещё папа похож на Эльбрус, потому что с Гум-Баши на эту гору можно смотреть только издалека. Зато до перевала можно ездить хоть каждый день, если захочется. А когда в следующий раз появится отец, мама никогда не знает. Её за это многие не любят - особенно, почему-то, из-за него, Кая. А вот соседка любит - приходит часто, приносит домашнее варенье, садится с мамой разговаривать. Им есть о чём, эта старая бабушка - тоже хирург, как мама, только в прошлом. А иногда смотрит на маму внимательно и тихо спрашивает: - Зачем ты его ждёшь? Ты ж ему как лист, приставший к сапогу. Он же о тебе вспоминает, только когда где-то поблизости - как о еде, возможности ночлега и приятной ночи. Как зверушку приласкать приходит, ей богу. Хоть слово тебе ласковое сказал? Или молчит с того момента, как пришёл, и до утра, как уходит? А на мальчонку-то хоть смотрит? Ууух, хладнокровная гадина! Нужен он ему, такой, с грязной людской кровью-то напополам... Кай не всё понимает и смотрит на маму. Та молчит и поводит плечом. Иногда просто улыбается. Кай понимает одно: он тоже всегда ждёт. Пусть редко, пусть холодно, пусть даже не смотрит, пусть смотрит странно - из-за этой грязи, наверное (он накануне специально помылся - трижды!) - и стряхивает, пусть никогда нельзя будет потрогать чешую и только смотреть издалека (папа же знает, что он за ним подглядывает, Кай чует), пусть будет липкая, противная обида и горечь, как от тёртой редьки - только пусть приходит. Расправляющий крылья дракон - это так красиво. ... Мама тоже умеет смотреть внимательно. Особенно, когда он опять подрался с дворовыми мальчишками. Обычно потом вздыхает и говорит: - Горе ты моё луковое. Что мне с тобой делать? Что опять случилось? - Они странные. Я не понимаю, чего они от меня хотят, - а что ещё ответить? Всегда так. Мама опять вздыхает и спрашивает, что он на этот раз не понял. А потом объясняет, в чём было дело. Когда она опять сказала, что так принято у людей, Кай однажды нахмурился и сказал, что ему, пожалуй, не нравится быть человеком, можно он будет, как папа? Мама помолчала и странно ответила, что нельзя, потому что он - человек и таким, как отец, никогда не будет. Это было как порезать ладонь ножом, только грудь и изнутри. Мама, почему-то, потом на кухне плакала после того, как он это сказал - тишком, скрываясь, как папа в горах. Непонятно. Он её расстроил этим? Ну хорошо, больше не будет. Будет учиться быть как люди. Раз он тоже, этот самый... как его... человек. ...Только всё это Кай вспомнил в пятнадцать. В шесть все воспоминания о днях в квартирке под крышей кавказкой многоэтажки стёрлись одним - красными от въевшейся крови отцовскими волосами и маминым платьем. Он тогда с размаху влетел в квартиру с очередной драки, поскользнулся на точно облитым вареньем полу - и въехал прямо в отца, весь измазанный в дурной краске. Отец ещё дышал. Мама - уже нет. А Кая кто-то поднял за шкирку. Его разглядывали трое, остальные лежали на полу и уже не шевелились. - Наверное, его тоже надо убрать? А потом в квартиру ворвались ещё люди, засверкали ало-зелёным и на полу стало ещё больше тел. От отца мальчишку отрывали. А он плакал, требовал, умолял, грозил - но они разводили руками и не смогли сделать ничего. И Ярослав затих под руками сына. - Чего оно стоит, - хрипел мальчишка, которого волоком тащили из окровавленной квартиры, - чего оно стоит, ваше ало-зелёное, если оно не смогло не дать ему уйти?! - 2 - В семью московских волшебников Громовых (и не надейтесь - однофамильцы!) магщеский раздел по охране реликтовых приволок беспамятного мальчишку. Когда и второй ребёнок в семье родился лопухоидом, Громовы сложили кольца и стали жить, как обычные люди - чтобы не было пропасти между родителями-волшебниками и детьми-лопухоидами и они не чувствовали себя ущербными. И жили, надо сказать, счастливо. Спустя два дня горячки оказалось, что у Кая в голове - каша из мятых образов шести лет жизни, от которой отвалились куски, точно омертвели, и выстраивать всё это в связную цепочку - как локоть кусать. Кая потащили к психологу. Кажется, мальчик его покусал. Диагноз белобрысому поставили нелестный. Впрочем, Громовы были мудрыми родителями (ещё бы - растили уже третьего!) и быстро смекнули, что общество психолога Каю пользы не приносит, а психологу Кая - так и вовсе вредит и споро сокращает годы жизни, от которой и так недолго осталось. Старичок, кажется, плакал от радости и махал вслед платочком. Хорошо, что голова у него и так была вся белая - добавить седины ему было уже просто некуда. Каша в голове мальчишке не мешала. Мешали кошмары. Бело-красные. - Говорил же я тебе - не прогуливай Магию Сновидений! Попой чуял, что понадобится! - настырно зудел на ухо дражайшей супруге Громов. - Ой, да заткнись, я тебя прошу, - супруга откладывала ловчую основу - чтобы в неё ненароком ворчливое слово не заплелось - и выбирала камни, подвески и перья. Понадобился месяц и семь ловцов, чтобы Каю перестали сниться кошмары - и начали сниться драконы. Ещё бы, на всех ловцах - то в подвесках, то в серединке - покачивались крылатые ящеры, всё норовя ухватить камушек в основе покрасивше. Спасибо Кай выговаривать не умел - и не любил признавать, что он кому-то, в общем-то, в самом деле обязан. *** Кай не отзывался на своё настоящее имя - как оказалось, его и не знал и признать отказался, так что и в семействе Громовых его начали называть Каем. Мальчишка рос мрачным, закрытым и нелюдимым, постоянно огрызался и дрался - с ребятами во дворе, с соседями, в школе, со старшим сыном Громовых... Посмотрели супруги на это дело и решили, что не мешало бы всю эту силу разрушения направить в благое русло. Даром, что ли, все Громовы были заядлыми ролевиками и походниками? И девять лет своей жизни в этой семье белобрысый провёл в играх и походах - шлялся с рюкзаком и палаткой по горам, лесам, степям, пещерам, другим городам и ещё каким-то гребеням, где "не найти даже коня", а когда, всё-таки, с помощью какой-то матери туда добирался, с матом осознавал, что через пару дней надо будет как-то выбираться обратно. Громов-старший (не сын, а отец) был кузнецом - и он и взял парня в подмастерья и обучал не только ковать, но и фехтовать (так что вскоре драки со старшим сыном сменили тренировки). Однажды Кай даже ходил под парусом, а для одной игры, где обещался быть бал, его хотели научить танцевать - но быстро бросили эту затею, когда стало понятно, что, несмотря на ловкость и подвижность, в белобрысом не осталось ни грана пластичности и движения у парня несгибаемо прямые, словно ему в руки-ноги понатыкали деревяшек. Так что вместо этого парня научили вертеть пои (и обычные, и огненные, да) - их можно было крутить красиво, невзирая на то, что ты бревно - огневое и вспыльчивое, но бревно. В отличие от танцев, это у Кая получалось действительно круто (да и танцевать у парня никакого желания не было - а вот играть с огнём завораживало и подрагивало чем-то внутри - очень-очень далёким и задавленным). В результате вышеперечисленного, Кай перестал драться по поводу и без да и огрызаться стал реже - перешёл на зубоскальство и сарказм (а ещё мат и откровенные посылы в дальние гребеня). Но более жизнерадостным и открытым от этого не стал - кажется, за девять лет семейство Громовых не могло вспомнить ни одного разговора по душам, в котором бы Кай вывалил, что, чёрт возьми, происходит в этой черепной коробке за белобрысой чёлкой. Да и вспыльчивость с болезненной гордостью вприкуску, как не крути, не добавляли Каеву поведению шарма. Никто из Громовых, в общем-то, не воспринимал мальчишку, как часть семьи - супруги не называли его сыном, дети не обращались к нему, как к брату, да и сам парень не чувствовал себя пасынком, но и не чужим - скорее, сожителем, делящим с семьёй их увлечения. Кай не мог сказать, что он их любил, но, кажется, он точно был к ним привязан - и по-своему благодарен (хотя с выражением признательности у парня, как уже можно было догадаться, всё было плохо). И за девять лет мутные воспоминания о кавказкой жизни, отце-драконе и красной ночи стали и вовсе казаться дурной наглючившейся детской фантазией. *** ...пока в пятнадцать, возвращаясь вместе с Громовыми с очередной игры, парень не заметил, что супруги как-то замерли у дверей, принюхались и странно глянули на него. Той же ночью белобрысого подняли с кровати, всучили рюкзак с вещами и сказали, что, к сожалению, он больше не может тут оставаться, ему надо драпать. Дети спали, рукопожатие Громова-отца было сухим и сдержанным, но крепким, у Громовой глаза были на мокром месте, а Кай ничерта не понимал, что происходит. Супруги вытолкали его на балкон, где клочками знакомый человек укутал парня в пахнувший пылью балахон - и газанул в небо на старой, растрескавшейся деревянной скамье. Это был последний раз, когда белобрысый видел семейство Громовых, и, наверное, нужно было сказать хоть что-то на прощание и выдавить из себя благодарность - умеет же он говорить "спасибо!" (и не виноват, что оно звучит как "я от вас, наконец, сваливаю!") - но Кай не осозновал, что он вряд ли когда их ещё увидит. Сидя на скамье и пялясь на пролетающий под коваными ножками город, он вообще не думал ни о чём, кроме: "Итить меня на игре-то торкнуло! Что мне Колян в пиво подсыпал, хрен моржовый? Попустит - найду и набью морду!". Не попустило. Даже на следующее утро, когда Кай проснулся в гостевой комнате, среди факелов в каменных стенах, и невнятно вспомнил полёт, семицветный всполох, древний замок на острове, обласканном океаном, и своего мрачного спутника, что-то втолковывавшего рыжеволосой женщине, рассматривавшей Кая пристально и серьёзно. Тут-то парень и заподозрил, что в пиво явно было забористым. Особенно когда прошатался на коридорам и натолкнулся на поручика Ржевского, который в панике улетел от него с воплем: "Дракон, дракон!"; понаблюдал за подростками, горстями рассыпавшими красные и зелёные искры, одна из которых прожгла ему дырку в куртке; его обругала картина на стене, а латы дали по голове печаткой, когда он попытался заглянуть в забрало, да так, что Кай сам искры выпустил - только из глаз. За забралом, кстати, ничего не было - впору было сесть на пол по-турецки и объявить: "Ять, кажется, я вконец обдолбан". Да и в голове странно шебуршалось, словно что-то пыталось выбраться из-под слоёв хлама. Так как оставалось только дождаться, пока попустит, парень шлялся по замку и окрестностям - а что ещё делать-то? - пережил на себе парочку заклинаний первокурсников и один сглаз и так и доволокся до драконбольного поля. А там разминал крылья Гоярын. И это зрелище, выжигающее сетчатку глаза, отразилось в памяти - но не огненно-рыжим пламенем чешуи, а холодной и льдистой, как лёд на солнце. Очнулся Кай в магпункте - он потерял сознание, а голова от воспоминаний вспухла, точно давно забытое было комками бумаги, на которые щедро плеснули водой. В общем, мигрень была та ещё. - Драконы? Магия? Школа магии и волшебства? Драконодавы? Серьёзно? И я не обдолбался где-то в подворотне после игры? - когда от боли перестало мутить, парень ввалился в кабинет к той самой женщине - заботливо полустёртое сознанием воспоминание теперь было ярким (хотя думать было больно): мужчина, который когда-то выволакивал его из обляпанной кровью квартиры, рассказывал этому... как её... Завучу о смерти дракона-перевёртыша, его женщине и сыне, которого удалось спасти и спрятать - но драконодавы снова взяли его след, как когда-то - его отца. - И на кой ляд я этим чертям нужен? - на этом Кай выдохся и попросил аспирин. Или что там вместо него у магов водится. - Не знаю, зачем ты им нужен, но здесь до тебя долго не доберутся, - что ему вместо аспирина дали, парень не знал, но на пару децибел молотки в голове это утихомирило, - а по чьей-то теории вся реальность, что мы видим, нам кажется, так что всамделишность происходящего тебе не гарантирую. Но могу посоветовать получить удовольствие, даже если ты спишь. И кто же Кай такой, чтобы пренебрегать советами, которые даже на слух-то звучат так заманчиво - чего уж говорить о практике? Лежало дописанным аж с 8-го ноября, только доползли выложить. И у меня, наканец-та, выходные. Ну, Ворона, ну, погоди.
Евгения Золоторёва: История о том, какие твари Золоторёву пожевали, где именно понадкусывали, куда выплюнули и как она теперь выёжжёвывается обратно, грозит перерасти в четверть первого тома "Войны и мира", а писаться обещает столько же, сколько все четыре. Посему, для ликвидации окосевших глаз тех, кто увидит Женю спустя долгое время, и для тех, кто видит впервые, краткая сводка: С начала августа 2015-го года стихийную магию вулкана в Женьке запечатали, на данный момент Золоторёва владеет только кольцевой. Уточняю: как таковая, стихийная магия в Золоторёвой никуда не делась, но она больше не может вылезать наружу. Так как стихийная магия прочно подвязана на характер, то помимо того, что жечь напалмом Евгеша больше не способна, всё, что в характере девушки было вулканистого, она не может выражать, как-то: громко говорить, махать руками и вообще выражать эмоции, танцевать, писать в порыве вдохновения и прочее, и прочее, и прочее. Да, Евгеша ныне с лица - бесстрастное бревно и улыбаться может только тогда, когда убеждает полушария, что это не является выражением эмоций. Впрочем, внешнее отсутствие эмоциональной жизни не означает отсутствие жизни внутренней, а внутри Женя, как и прежде, проживает миры и углеводы катастрофы. Впрочем, Женя нашла способ выражать эмоции через кольцевую магию, поэтому в Кая больше не летят вазы, Кай вполне может влететь в стенку сам под "Шлепкус всмяткус капиталис". А если из кольца тёмной вылетают птички - знайте, Женька очень радуется :) Если только птички не проявляют нездоровый гастрономический интерес к белкам ваших глаз - но, возможно, в момент творения заклинания Золоторёва просто была голодной. Сарказм и юмор тёмная не растеряла, и не надейтесь - для него махать руками совсем не обязательно. Ингалятору тоже не удивляйтесь - в силу некоторых причин у Жени что-то вроде лёгкой стадии астмы. Слухи, которые передают друг другу дверные ручки и потерянные пары носков в коридорах, с августа 15-го: - прилетала какая-то драконбольная делегация; - из ангаров вынесли несколько тел и сожгли в Запретном лесу; - Кай с Женькой лежали в магпункте - Женя меньше, Кай - дольше; - Кай не успел выйти из магпункта, как слёг обратно, потому что объявившийся в Тибидохсе Рыжий сломал ему ребро; - Алан матерился в кабинете Завуча и хотел сломать Каю остальные рёбра, но не смог его найти (матерился громко - поэтому об этом знают все (но арвирдском, поэтому никто ничего не понял); Кая искал тихо, поэтому об этом знают немногие); - Золоторёва лишилась всех магических сил (и стихийных, и кольцевых) и должна была покинуть Тибидохс по закону Древнира (лишившийся магических сил больше не имеет права находиться в Тибидохсе) - даже нашли нового Стража Ворот и преподавателя Заклинаний на замену; - ...но кольцевая магия к тёмной вернулась, и пожизненное увольнение сменилось месячной добровольно-принудительной и воспитательно-оздоровительной командировкой в Севастополь; - по слухам, с девушкой в Севастополь отправился граф Самаэль, по теням слухов - чему-то её учил; - у Кая на груди смятый шрам, будто ему пытались вырвать сердце - его лицезрели те, кто праздновал с ящером Самайнскую ночь и видел его топлесс на драконбольном поле летом (жарко, знаете ли!); - призрак кота Шурика куда-то подевался. А что за всем этим кроется, мы когда-нибудь расскажем.
Евгения Золоторёва: Неизвестный ранее факт из жизни Золоторёвой Мало кто знает, но на тёмной лежит фамильное проклятие: даже если семь раз прочитать, как правильно пишется её фамилия, вы всё равно напишите "а" в третьем слоге. Проведя своё двадцатилетие в лопухоидном мире и потому вынужденная менять паспорт, Золоторёва меняла его трижды, по числу "ошек" в своей фамилии - сотрудники паспортного стола считали, что на месте каждой "о" может быть "а". Случайные прохожие слышат по ночам бубнёж из золоторёвской комнаты: ходят слухи, что Женя, как Арья Старк, повторяет перед сном список - только тех, кто переврал её фамилию. А если переврать её три раза подряд, то можно призвать тёмную со сковородкой.
полная версия страницы